Почти каждый из наших читателей вел дневник. И пусть не в виде старомодной рукописи: наш профиль в соцсетях – это тоже своего рода дневник. Мы редко задумываемся над этим, но для ученых личные записи великих личностей и «обычных людей» обладают особой ценностью. Например, для историков. Что они ищут в дневниках?
Дневник – это особый исторический источник личного происхождения и от историков он требует особых методов анализа. В дневнике автор может обращаться к самому себе, к своим потомкам, к воображаемым незнакомым читателям. Поводом для ведения дневника может стать важное событие в большой истории или в частной жизни автора, стремление разобраться в себе, совет близкого человека или даже просто модное поветрие. Редко случается такое, что дневник ведется всю жизнь: автор может начать писать и уже через некоторое время забросить записи, может к ним вернуться вновь после длительного периода. С одной стороны, именно подобный «несистематичный» источник максимально близко приближает нас к конкретному историческому лицу, его жизненному миру, внутренним монологам, эмоциональным реакциям. С другой стороны, через дневниковые записи автор воображает и создает себя для потенциального читателя, кем бы он ни был.
Даже если кажется, что он пишет совершенно искренне и открыто, это не совсем так. Поэтому историки всегда «читают» чужие дневники в сопоставлении с другими источниками и с контекстом эпохи. Что же нам интересно в дневниковом наследии Константина Дмитриевича Ушинского? Об этом нам рассказали участники проекта по созданию просветительского онлайн-портала «Ушинский. Наследие» - студенты и преподаватели Ярославского государственного педагогического университета.
К сожалению, до нас дошли лишь отрывки из дневниковых записей великого педагога. Это заметки за 1844-45 гг., а также за конец 1849 г. В эти периоды ему соответственно 21-22 и 26 лет. Это особый этап жизненного пути Ушинского: выбор призвания, сомнений и попыток их преодоления, ошибок и успехов на пути самосовершенствования. Будущий педагог вырабатывает рецепты работы над собой, нарушает собственные обещания и заветы, теряет эмоциональный контроль и вновь возвращается к попыткам самодисциплинирования. На страницах дневника перед нами – обычный человек? И да, и нет.
Во-первых, Ушинский колоссально много читает. Не просто читает, но систематизирует, конспектирует и осмысляет информацию. Особенно примечательна запись дневника за 3 декабря 1844 г., где он приводит перечень книг, прочитанных им за полгода (десятки томов объемных и сложных произведений из области философии, истории, юриспруденции). Изучение того, что и как читает Ушинский говорит нам не просто о его личности и культурных запросах, - перед нами особый тип читателя середины XIX столетия. Судя по записям дневника и анализу книжных подборок (в этот период он готовится к магистерскому экзамену в Московском университете), в данной фазе жизни Ушинский выступает как типичный «русский европеец». Для него характерно усвоение идей западноевропейского гуманизма как общекультурной основы будущего профессионала.
Гуманистическое сознание «русского европейца» было органично связано с традициями русской культуры и русского православия, но вместе с тем оно было нацелено на преодоление национальных границ, на интегрированность личности в общеевропейский социокультурный мир. Оно стремилось не только к потреблению достижений европейской цивилизации, но и в определенной мере выступало их создателем.
Во-вторых, Ушинский читает сложные произведения философов и правоведов в оригинале. Он разбирается в тонкостях понятий, делает собственный перевод на русский язык в тех случаях, когда термин не является однозначным. В дневнике появляются подробные выдержки из трудов немецких философов Ф. Гегеля и И. Канта, которые составляли предмет оживленных дискуссий в русской научной и общественной мысли того периода. Ушинский пытается уяснить для себя сложные соотношения государства, личности и права, сложить собственную схему восприятия правовых связей между свободой осознанной и свободой произвольной, их возможными и недопустимыми ограничениями со стороны общества и государства.
В-третьих, с помощью цифровых инструментов авторы проекта выделили еще один слой скрытой информации - семантическое ядро текста. Это наиболее часто употребляемые автором слова, обозначающие значимые мыслительные категории определенного жизненного периода. Это могут быть эмоционально окрашенные словосочетания, выражающие психологическое состояние и настроения. К таким единицам у Ушинского относятся, например, «один», «много», «желание», «чувство». Часто употребляется и при этом негативно окрашивается понятие «эгоизм»: Ушинский стремится искоренить его в себе, считая излишнюю увлеченность собой помехой на пути к реализации истинного призвания. Расширение кругозора через постоянное чтение, особенно работ Ф. Гегеля, побуждало будущего педагога размышлять над аналитическими категориями современной ему философии – «дух», «душа», «мысль».
Новое прочтение дневника К.Д. Ушинского позволяет нам заглянуть в его учебное и профессиональное пространство, выявить рецепты колоссальной работоспособности, почувствовать эмоциональный мир молодого человека, находящегося в поиске жизненного пути.
Проект реализуется в Ярославском государственном педагогическом университете при поддержке фонда «История Отечества». Авторы проекта намерены рассказать об Ушинском, его эпохе и наследии средствами современных медиа.
