Уже с раннего утра 2 августа по улицам Ярославля начали рассекать машины и мотоциклы с флагами ВДВ, а в скверы и парки потянулись парни в тельняшках в голубую полоску.
«Вот же черт, не дадут нам сегодня постоять спокойно. Видишь, сколько их набилось? Поди, уже и на грудь приняли. А я вам еще про рыбалку не рассказал, тьфу!»
С досадой сплюнув под ноги в кованых ботинках, полицейский с кислым лицом поправил черную кепку и многозначительно махнул рукой в сторону гогочущей группы в полосатых тельниках. Двое его коллег сочувственно кивнули и, приосанившись и напустив на себя серьезный вид, отправились в патруль, предчувствуя скорые беспорядки.
Еще с субботы были приняты необходимые меры безопасности: по городу неспешно прогуливались сотрудники полиции, на площади Юности, где должен был пройти концерт, установили рамки металлодетекторов и железные заграждения, а на обочинах дорог скромно ютились машины ДПС, временами вежливо останавливавшие слишком громко сигналивших и махавших флагами любителей начать праздновать заранее. «Это чтоб мы не баловали», - посмеиваясь в усы, пояснил один из десантников своему сынишке.
Перед ТЮЗом на импровизированной сцене в кузове грузовика пели военные песни, «войска дяди Васи» хлопали и изо всех сил старались попадать в ноты, подпевая. У заграждений несколько ребят в беретах добродушно пытались угостить несговорчивых охранников коньяком. Желающих искупаться в искусственных водоемах не нашлось, только на бортике фонтана на улице Андропова сидел седой ветеран с орденами на пиджаке и что-то рассказывал внимательным слушателям, опиравшимися втроем на древко одного знамени. На лавочке невдалеке разместилась компания празднующих, опустошавших бутылку за бутылкой и вежливо кивавших проходившим мимо полицейским. Те, казалось, были разочарованы.
«Эва, как играет! Подать ему, что ли, или «Синеву» попросить сбацать?», – восторженно восклицал молодой веснушчатый парень со слегка туманными голубыми глазами, глядя на сидевшего прямо на асфальте баяниста.
«Подай так, пошли уже, - с трудом ответил ему товарищ, не сразу попавший рукой в карман с кошельком. – А то скоро тебе меня тащить придется».
На Советской площади группа экскурсантов с гидом во главе с интересом смотрели на мелькавших то там, то здесь десантников. «Герои», - восхищенно выдохнула пожилая женщина, гордо подняв голову и провожая ребят взглядом. «Красавцы», - мечтательно протянула мама с ребенком на руках. Прошедшие парни, не оборачиваясь, просияли.
Обещанного беспредела видно не было: полицейские на вопрос о беспорядках пожимали плечами. Дворник в оранжевой флуоресцентной накидке, часто моргая узкими глазами, заметил: «Конечно, беспорядки. Бутылку вон кинули и не подняли. Курят везде. Зачем?». Ответить ему также никто не смог.
К вечеру весь шум и гомон куда-то пропал вместе с раскрасневшимися и осоловевшими «голубыми беретами». На улицах остались грустно шуршать оторвавшиеся флажки «за ВДВ» и «Никто, кроме нас», да сиротливо блестеть в лучах закатного солнца груды бутылок в урнах и не только. Полиция вздохнула спокойно. Теперь можно было поговорить о рыбалке и покинуть осточертевшие посты. В одном из безлюдных скверов, привалившись к кованой ограде, курили два омоновца.
«А, знаешь, даже как-то скучно в этот раз все прошло», - философски изрек один из них. Второй согласно кивнул.