Страшная боль
Однажды утром страшная боль вдруг пронзила весь живот. Муж уже ушёл на работу, а я только собиралась. Внутри похолодело – срок-то всего три месяца, что такое может быть? Боль не отпускала, я с трудом добралась до телефона и вызвала «скорую».
Так я очутилась в гинекологическом отделении одной из ярославских больниц. Живот почему-то сразу перестал болеть, и поэтому врачи ко мне не торопились.
В нашей палате стояли вплотную одна к другой шесть коек. Когда познакомилась с соседками, меня тут же просветили, что эту больницу в народе прозвали «морг» и что лучше сюда не попадать «ни под каким соусом». 30-летняя Света, худенькая блондинка, как и я, очень хотела ребёнка и лежала на обследовании. Остальные женщины – «абортницы».
В душе неприятно резануло – как же так, рядом с беременными, которые трясутся над каждым вздохом и шевелением своего дитя, в одной палате лежат те, кто пришёл от него избавиться! Убить! У меня это просто не укладывалось в голове. На глаза навернулись слёзы, внутри всё опять тихонечко заныло.
Жить не на что
В это время дверь в палату распахнулась, и пожилая медсестра выкрикнула:
- Аборт, на выход!
Одна из женщин послушно поднялась с кровати и, инстинктивно прижимая руки к животу и вся дрожа, вышла в коридор.
- Повели! – иронично прокомментировала соседка с кровати у окна. – Я уже через это прошла. Сначала анестезиолог спросит, какой ей наркоз – плохой, от которого потом блевать будешь, или хороший импортный – но за тысячу рублей. Потом в вену вколют неизвестно какой – не проверишь ведь, и теряешь сознание. После операции привезут сюда, сбросят, как тряпичную куклу, на кровать, и очухиваешься потом. Меня вот не тошнило, и голова не болела, я ж для себя не пожалею какой-то вшивой тысячи.
- А почему вы решились на аборт? – нетактично спросила Света.
- У меня уже есть дочь, - вздохнула та, - куда мне второй! И так жить не на что!
И вдруг заплакала.
Веет смертью
«Абортниц» было так много, что я не успевала запоминать их имена – каждые два дня одни приходили, другие уходили. Я никогда не подозревала, что это поток! Когда очередную несчастную после операционной привозили в палату, я старалась быстрее выскочить в коридор, чтобы не видеть этих безжизненных тел и кровавых простынь. Это был тихий ужас - от женщин действительно веяло смертью!
Когда я возвращалась, они, шевеля непослушными после наркоза губами, уже пытались говорить, шатаясь, вставать с постели. Молодые мамочки спешили в тот же день вернуться к своим деткам, студентки – на учёбу, женщины постарше – на работу.
Однажды к нам в палату положили девчонку, я бы дала ей не больше 16. Одета бедно, лицо некрасивое, хмурое. Было видно, что боится. Вызвали её в операционную, а следом пошла женщина, которую звали Надя, там ведь все по очереди.
Прошло много времени, но никто из них не возвращался. Я нервно ходила по коридору и думала, как это всё невыносимо. Когда я пришла в палату, Надя уже сидела на кровати и охотно рассказывала:
- Представляете, сижу у операционной, жду эту девицу целый час. А её всё не выпускают. Вдруг слышу крики врачей, ругань, выскочила оттуда медсестра, белый халат весь забрызган кровью – и побежала за заведующим. Видно, что-то случилось у них, не так операция пошла. Заведующий прибежал, тишина, потом опять крики – вроде как девчонка та орёт. Наркоз-то закончился, а операция – нет, больно ей. Наконец вывозят её на каталке, бедную, аж с лица сошла, вся белая, как покойник. А в операционной пол от крови отмывают – отмыть не могут… Вот что наделали…Будут ли у девчонки теперь дети-то, большой вопрос…
Лужи крови
Врачи у меня ничего не находили, хотя делали всякие УЗИ и анализы. Но однажды мне стало плохо. После того, как я зашла в туалет.
То, что в больнице один унитаз на несколько больших палат и приходилось стоять в очереди, – для меня и так было пыткой. Я уже приучила себя входить в это помещение и не смотреть по сторонам, чтобы не видеть баки с грязными, в жутких бурых пятнах пелёнками и простынями (как и притерпелась к тому, что не работает биде, душа нет, и приходится мыться, нагнувшись, под краном). Но однажды я зашла в туалет после «абортницы», и увидела, как в фильме ужасов, что всё вокруг в крови – стены, пол, унитаз, даже ручки двери. У меня началась истерика. Я не поняла, что у предыдущей женщины, видимо, было сильное кровотечение, просто стало жутко. Я дико кричала и рыдала. Прибежали какие-то женщины, медперсонал, матерящаяся санитарка со шваброй в руках… Но всё это я уже видела как во сне.
Я верю - он живой
Светка, моя соседка по палате и несчастью, была единственной, кто помог мне в этот трудный час. Медсёстры только нахамили. А Света дала валерьянки, уложила в постель, приготовила горячего сладкого чаю, успокаивала и уговаривала как могла.
Когда мне стало лучше, позвонила мама, спросила, как дела. Изо всех сил стараясь говорить обычным голосом, я ответила, что всё хорошо. Её нельзя волновать – больное сердце, поэтому я не призналась, что лежу в «морге».
Света рассказала о себе, и я узнала, что ребёнка они с мужем планировали давно, и как только она забеременела, стала жить «по науке». Каждый день делала зарядку, пила витамины и мёд, гуляла после работы на свежем воздухе, ела полезную пищу. Накупила книг про здоровую беременность и роды, которые тщательно изучала.
Муж зарабатывал хорошо, а она сама – ещё лучше. И всё бы отлично, вот только врачи недовольно качали головами, разглядывая снимки УЗИ плода.
- Мне сказали: через неделю сердцебиение у ребёнка не появится – будут выскабливать матку, - шёпотом говорила Света. – Это уже через два дня. Но я знаю, я чувствую – он живой, это мальчик, всё будет хорошо!
Домой
Все анализы показали, что у меня с ребятёнком – полный порядок. Что там болело – никто не понял, но что было – то прошло. Меня готовили к выписке, и я радостно собирала свой немногочисленный скарб. Неужели я всё это выдержала, и теперь домой? Прямо не верится!
В последний раз я окинула взглядом палату. Надо попрощаться со Светкой, которая куда-то запропастилась. Я всё ждала её, ждала, а она не возвращалась. И вдруг вошла с почерневшим лицом и упала на кровать.
- Что с тобой? – со страхом спросила я, уже всё понимая.
- Всё кончено, - еле слышно прошептала Светка. – Сердцебиение у сына не прослушивается. Врач сказал – срочно всё вычищать.
Распахнулась дверь палаты, и послышался зычный голос медсестры:
- Аборт, на выход!
Светка поднялась с постели и, пошатываясь, вышла за ней.
Сделать счастливой чужую кроху. Как я стала приёмной мамой 
«Хочу верить в лучшее». Леночка Бидник ждёт операцию по пересадке почки 
Ярославец Евгений Колчин воспитывает троих детей один 
Молчание врачей