Взятка – норма жизни. Почему в Ярославле зашкаливает уровень коррупции

В поле зрения правоохранительных органов попадаются и представители высших слоёв местной власти, и мелкие чиновники, однако не все они в итоге предстают перед судом. Об этом мы поговорили с кандидатом юридических наук, доцентом кафедры уголовного права и криминологии ЯрГУ им.П.Г. Демидова Артёмом ИВАНЧИНЫМ.

- Артём Владимирович, можно ли назвать нашу область коррумпированной?

- Ярославский регион скорее «середнячок». Не секрет, что лидерами по коррупции в стране являются многие южные регионы, включая Чеченскую республику, Краснодарский край, а также Москву и Санкт-Петербург. И если судить по так называемым громким делам, то мы тоже не в первых рядах. В Петербурге арестован председатель комитета по энергетике, передано в суд дело на мэра Ставрополя, директора департамента здравоохранения Челябинской области задержали за получение 28-миллионного отката при покупке диагностического оборудования. В Ярославской области таких «размашистых» дел мало.

- Однако за последнее время в области возбуждено немало коррупционных дел. Почему, по вашему мнению, стали попадаться довольно высокопоставленные чиновники?

- Коррупционные дела надо разделять на те, по которым есть судебные приговоры, вступившие в силу, и те, по которым их нет. Например, по делу экс-руководителя Ярославского УФМС Натальи Степановой окончательная точка не поставлена, поэтому говорить, что она попалась, нельзя. И старая присказка, что нет дыма без огня, здесь вряд ли уместна, поскольку в России как раз в сфере борьбы с коррупцией дыма без огня хватает. Увеличение дел данной категории – общероссийская тенденция. Что бы и кто бы ни говорил, а наша правоохранительная система по-прежнему остаётся «палочной». Поэтому когда руководство страны дало указание улучшить статистику раскрытия коррупционных преступлений, компетентные органы бросились его выполнять. Пошли, правда, разговоры о всевозможных заказах, но в этом плане я согласен со следователями и судьями, которые говорят: «Не совершайте преступления, и заказов не будет». А причин увеличения числа коррупционных дел немало, например, включение борьбы с коррупцией в приоритеты национальной политики с командой «фас» на местах, благодатная почва для исполнения указанной команды, ибо реальный размах коррупции превышает все мыслимые нормы.

- Но почему не возбуждаются или возбуждаются, но не доводятся до суда, казалось бы, очевидные дела, связанные, к примеру, с 1000-летием Ярославля, закупкой томографов по завышенным ценам?

- Возможно, ответы на эти вопросы следует искать в политическом закулисье, вероятно, нити таких дел ведут очень высоко, и в этом случае, если потенциальный фигурант получил прощение наверху, дело, конечно, не возбудят. Вместе с тем, нельзя однозначно утверждать, что эти дела не возбуждаются, потому что кто-то где-то что-то порешал. Есть и другие версии, заслуживающие внимания. Например, что коррупции в приведённых случаях не было: была безалаберность, головотяпство, что угодно, но не получение взяток. Есть версия, что была коррупция, но компетентные органы не сумели задокументировать эти факты. Здесь, кстати, встаёт вопрос о профессионализме наших правоохранителей – если нет умения собрать доказательную базу, дела не будет. Посмотрите, что происходит в последние годы с руководством нашего УВД и прокурорами области – сплошная ротация, а это отнюдь не признак эффективной работы. Что касается дела с томографами, здесь, возможно, вопрос именно в кадрах: не смогли вовремя «высветить» серую схему, собрать доказательства.

- Если у нас и договариваться умеют, и правоохранительная система не всегда качественно работает, почему всё же факты всплывают и превращаются в уголовные дела?

- По разного рода причинам. Иногда удаётся грамотно сработать сотрудникам оперативного и следственного аппаратов, среди которых встречаются и настоящие профессионалы. Иногда события развиваются по более банальному сценарию. Взяточничество – это сделка, и если стороны друг другом довольны, проблем нет. Но бывает, что чиновник берёт деньги, а вопрос не решает, и начинается конфликт, к которому с удовольствием подключаются правоохранительные органы.

- А не проводились ли исследования на тему, как часто ярославцы дают взятки?

- Уровень коррупции зашкаливает в стране, и наша область не исключение. Различные опросы показывают, что у нас в регионе помимо коррупции в органах исполнительной власти (в сфере распределения земельных участков, проведения торгов, ЖКХ и так далее), к числу основных коррупционных структур относятся правоохранительные органы, особенно ГИБДД, медицинские учреждения и органы образования. Характерно, что ярославцы в целом спокойно относятся к взяточничеству: около 60% готовы при необходимости «дать на лапу» и иногда прибегают к этому. Кстати, в Ярославской области много дел о бытовой коррупции: на врачах и преподавателях делается статистика, а «крупная рыба» на их фоне попадается гораздо реже.

- Существует зарубежный удачный опыт борьбы с коррупцией, например, в Сингапуре. Почему мы его не перенимаем?

- Любой опыт надо перенимать, учитывая множество факторов: особенности национального законодательства, проводимой в стране политики, менталитета и так далее. Не секрет, что современный Сингапур – жёсткое авторитарное государство, которое для борьбы с коррупцией использует суровые карательные меры. В частности, Сингапур занимает одно из первых мест в мире по количеству смертных казней на душу населения. Не думаю, что для России будет полезен такой опыт. Может, коррупцию мы и победим, но, вместе с этим, нанесем удар по демократии и, не исключено, даже вернёмся к сталинским временам.

Артём ИВАНЧИН родился 24 ноября 1978 года в Нефтеюганске Тюменской области. С отличием закончил юридический факультет Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова в 2000 году. Автор и соавтор научных и учебно-методических публикаций, учебных пособий, монографий.

Женат, воспитывает дочь.