«Теряем память». Как проходит безвозмездная передача музейных зданий Церкви

Мы решили поговорить на эту тему с директором Рыбинского музея Мологского края Сергеем Черкалиным, чьё учреждение находится в Тихвинской часовне затопленного Афанасьевского женского монастыря.

Ольга Савичева, АиФ-Ярославль: Сергей Дмитриевич, когда стало известно, что здание вашего музея передают епархии?

Сергей Черкалин: Слухи об этом начали циркулировать ещё в прошлом году, а в начале текущего Рыбинская епархия официально обратилась в департамент земельных и имущественных отношений Ярославской области, который по закону осуществляет права собственника на имущество Ярославской области, с уведомлением, что в соответствии с федеральным законом заявляет свои права на ряд объектов недвижимости, ранее принадлежавших Русской православной церкви. В этот список попало и здание музея Мологского края. С этого момента начался отсчёт времени, по окончании которого объекты должны быть переданы Рыбинской епархии. По закону, этот срок не может превышать шести лет.
У нас сейчас идёт сложная работа по подбору для музея адекватной замены.

О. С.: Вам уже предложены какие-то другие площади?

С. Ч.: По сложившейся практике применения закона мы имеем возможность сами предложить интересные для нас варианты переезда, вплоть до нового строительства, конечно, в рамках действующих юридических, организационных и финансовых ограничений и соображений здравого смысла. В нашем случае подобное  предложение поступило от областного департамента имущественных и земельных отношений в адрес областного департамента культуры и далее было транслировано нам. Но особенностью нашего случая (впрочем, как и большинства, связанных с переездом музейных экспозиций) стало то, что в отличие, например, от склада, или магазина, или даже театра, концепции музейных экспозиций достаточно тесно привязаны не только к коллекции музея, но и к специфическим особенностям помещений, в которых располагаются. И не только к архитектурно-пространственным, но и историко-функциональным. Расположение наших экспозиций в здании подворья затопленного Афанасьевского монастыря диктовало нацеленность экспозиции на оживление воспоминаний, на эмоции, чтобы посетители прочувствовали всю горечь и скорбь от невосполнимости утрат, когда от огромной территории Мологи, от множества её площадей, улиц, домов, храмов и  монастырей теперь остался лишь этот небольшой домик с крохотным двориком. Тем самым подчёркивался и делался осязаемым масштаб этих утрат. В данном случае эмоциональное воздействие на зрителя строится как раз на прямой и явной связи музея с затопленной территорией. Другого такого объекта в Рыбинске нет (точнее, есть ещё один - подворье Югского монастыря, но он также заявлен в письме епархии как подлежащий возврату). Следовательно, при переезде музея Мологского края мы вынуждены будем пересмотреть концепцию экспозиционной подачи материала и построить совсем другой музей Мологи, т.е. в том виде, в каком музей существует сейчас как памятник утраченной малой родины, как символ всех затопленных городов, сёл и деревень, он будет уничтожен. В случае переезда мы просто потеряем память о Мологе - русской Атлантиде, для возрождения которой так много было сделано в последние годы, в том числе и благодаря наличию экспозиций музея Мологского края.

О. С.: Получается, закон о безвозмездной передаче имущества Церкви требует доработки?

С. Ч.: Идеальных законов, на мой взгляд, вообще не может быть, поскольку это всегда ограничение чьих-то прав и свобод для достижения поставленных целей. С этой точки зрения данный закон не хуже и не лучше многих других, принятых в последнее время. Но потенциал совершенствования в нём заложен, думаю, немалый. Я бы, прежде всего, пересмотрел сам заявительный принцип возвращения объектов, по крайней мере, в отношении объектов, используемых в экспозиционно-выставочной деятельности музеев. Поскольку, как уже было сказано выше, концепции музейных экспозиций достаточно тесно привязаны не только к коллекциям музея, но и к помещениям, в которых они располагаются (включая их историю и первоначальное функциональное назначение).

Вторая проблема, которая, несомненно, требует законодательного совершенствования, - это финансово-организационный механизм, заложенный в законе. При заявительном характере возврата помещений фактическое решение о возврате объектов уже принято на федеральном уровне, т. е. в упрощённом виде  закон гласит: «Отдаём всё, что когда-то использовалось религиозными организациями и что они предлагают вернуть». А вот бремя финансовых и организационных издержек при этом несёт собственник соответствующего имущества (как правило, региональные или муниципальные власти), у которых и без того «дыр» в бюджетах хватает. Именно это приводит к неоправданно высокой степени конфликтности, а порой и политизированности проблемы.

На мой взгляд, справедливо было бы бремя финансовых затрат по реализации закона переложить на «плечи» стороны, фактически принявшей такое решение, т.е. на федеральные власти. Или, по крайней мере, более справедливо поделить затраты между муниципальными, региональными и федеральными властями. Должен напомнить, что национализация церковного имущества в своё время осуществлялась тоже по решению не местных, а центральных властей. Следовательно, если федеральные власти считают это ошибкой и хотят её исправить, то и плату за эти ошибки справедливо взыскать с них. Особенно это обоснованно в отношении музейных объектов, поскольку, несмотря на принятые в последние годы законодательные акты, разделяющие музейный фонд страны по уровням собственности, большая часть музейных коллекций всё ещё является федеральной собственностью, и в соответствии с требованиями Гражданского кодекса бремя её содержания, включая и затраты на перемещения в другие места хранения, возложено на собственника.

О. С.: Тогда, может, необходимо что-то ещё вернуть гражданам или организациям из незаконно изъятого во времена революции, конфискованного во время политических репрессий и т. д.?

С. Ч.: По моему мнению, многих проблем и напряжений в обществе можно было бы избежать, если бы отказаться от идеи восстановления справедливости при делении благ. Все войны и революции, как правило, начинаются под лозунгами именно восстановления справедливости, возвращения несправедливо утраченного и достижения счастья для всех людей. И все войны и революции приносят новые несправедливые утраты и новые страдания для большинства населения. К справедливости обязательно нужно стремиться в ходе принятия текущих решений о распределении чего-либо, но передел, я считаю, всегда контрпродуктивен, поскольку несёт в себе потенциал разрушения, а не созидания.

Досье

Сергей Черкалин. Родился в Рыбинске в 1961 году, закончил Рыбинский авиационный технологический институт по специальности «Конструирование и производство радиоэлектронной аппаратуры». С 1992 года работает в должности директора Рыбинского музея-заповедника.

Смотрите также:

• Таксистов «выведут из тени». Власти намерены бороться с «бомбилами» →
• «Балтнефтепровод» комментирует публикацию «Ярославского региона» →
• Мы свободны - и поэтому ответственны →