Когда мы побывали у него дома в Рыбинске, вошли в его комнату, показалось, что Максим просто куда-то уехал. На стене фотографии с игр, на почётном месте - огромное количество медалей, у компьютера - милые безделушки, на шкафу - свитер с рубашкой. И лишь большой портрет с траурной лентой напоминал о том, что в доме произошла трагедия и хозяин комнаты уже никогда не вернётся. Мы попросили рассказать о Максиме его родителей и любимую девушку.
Родители Светлана и Алексей Шуваловы: «Сын с детства был романтиком…»
- Максимка с детства был романтиком. Знаете, он до 13 лет верил в Деда Мороза. Всем ребятам, которые над ним подшучивали, он пояснял, что, может, им и родители дарят подарки, а вот ему сам волшебник приносит. Он писал ему письма, а мы старались выполнить его заказы.
Хоккеем сын начал заниматься поздно – в 9 лет. А когда только перешёл в 6-й класс, в 11 лет, нам позвонили и сказали: «Вам два дня на сборы, привозите ребёнка в Ярославль». На раздумья у нас были одни сутки. Мы подошли к Максимке и спросили, поедет ли он в Ярославль с двумя другими ребятами жить в детский интернат для хоккеистов? Объяснили, что неделю будет жить один, а на выходные будем приезжать. Он согласился. Конечно, боязно отдавать мальчика в другой город, но это был такой шанс для него…
Максим был очень самодостаточным, даже в детстве, бережно относился ко всем вещам. Его любимая обувь – белые кроссовки. Представляете, даже в слякотную погоду он приходил домой, не испачкавшись, как будто по воздуху летал. А уж какой шутник! Постоянно подшучивал над нами, своей девушкой и друзьями, но по-доброму, чтобы потом все вместе могли посмеяться. Вообще он был очень открытым человеком. Его любили тренеры, ребята за его жизнерадостность. Последний тренер предрекал ему хорошую карьеру.
Конечно, для нас он всегда оставался ребёнком. Столько волнений: поездки на игры, да тут ещё экзамены начались. Помню, его первый ЕГЭ: прошло совсем немного времени с начала, он звонит, что всё написал. Мы спрашиваем: «Максим, ну что же так быстро?» А он в ответ: «Так чего сидеть? Всё, что я знал, написал. Того, чего не знаю, всё равно не вспомню». Его всегда отличала быстрота движений, стремительность.
Несмотря, на то, что уже в старшем возрасте у них было по 2-3 тренировки в день, Максимка понимал, что учиться нужно, прежде всего, для него самого. Хоккей стал для него работой только с прошлого года. У него были все шансы стать великим спортсменом, ему только-только приоткрылась дверь в большой спорт… Он мечтал жить в Ярославле, играть в «Арене-2000». Помню, когда они с папой поехали первый раз смотреть хоккей в Ярославль, он сказал: «Как бы я хотел здесь играть!»
Однажды позвонил мне и спросил: «Мама, сколько стоит евро?». Оказалось, он вместе со Карлисом Скрастиньш опоздали на 5 минут, перепутав место, и их оштрафовали. Но он себя успокоил тем, что хотя бы не один ворвался в зал после начала тренировки.
Максим никогда не боялся самолётов, привык летать с детства. Вот мы волновались до безумия. Особенно когда нужно было лететь в Америку, 12 часов всё-таки. Потом привыкли. У нас была своя традиция: мы никогда не созванивались в день отъезда. И не разговаривали перед игрой: казалось, что если нарушить, то они проиграют. Он звонил или писал сообщения после приземления. Поэтому мы и 7 сентября не созванивались…
Сейчас, прокручивая в голове события последних дней нашего сына, мы складываем кусочки, ищем то, что указало бы на приближающуюся беду. Всё было странным. После прибытия со сборов (3 сентября ночью прилетел) он захотел домой, в Рыбинск, хотя получилось, что он приехал бы только на два-три часа. В день перед крушением самолёта неожиданно для всех смотрел футбольный матч, хотя этим никогда не увлекался. За пару дней до злополучного полёта сходил на тренировку молодёжки, сказал, что так хочет выйти на лёд с ними, со своей командой.
Собирая его в дорогу 4 сентября, провожая, я не думала, что вижу сына в последний раз. Что случится трагедия, мы не чувствовали, даже мысли не допускали о подобном. Столько планов, мечтаний, он только-только начал воплощать их в жизнь, только появился шанс пробиться - его взяли в основной состав, и вдруг всё оборвалось…
Как нам рассказали, на месте катастрофы среди обломков самолёта обнаружили очень много иконок. У многих ребят в зубах были зажаты крестики…
Невеста Ольга Соколова: «Мы были так счастливы…»
- История нашего знакомства длинная. Впервые с Максимом мы увиделись в клубе. А потом он непонятно каким образом оказался у меня в списке друзей в социальной сети. Началась переписка, первое время общались как друзья. Потом он предложил мне встречаться. Я, подумав, согласилась. Нам было тогда по 16 лет.
Два этих года были самыми счастливыми, нас с Максимом связывала чистая и светлая любовь, настоящие чувства. Когда его друзья обижались, что он по приезде сразу спешит ко мне, Максик говорил: «Парни, ну вы поймите, это же любовь». Он был солнечным, романтичным, очень светлым и добрым. Все его лучшие качества – всё шло из семьи. Таких, как он, больше нет.
Он любил удивлять меня и радовать. В один из дней начала наших отношений я просыпаюсь утром, подхожу к окну, а на асфальте крупными буквами написано: «Олечка, я тебя люблю, твой Максим», нарисованы сердечки рядом с надписью. Она стёрлась уже, Максим всё хотел обновить, собирался, но не успел.
Мы уже с лета строили планы на Новый год. В начале июня Максим сдал на права и мечтал купить машину, но потом решил повременить. Он не хотел, чтобы я жила на съёмной квартире. Решил купить нам жильё, чтобы мы могли постоянно быть вместе. Позже планировали пожениться.
Из всех своих поездок Максимка мне привозил подарки. Последний раз привёз много сувениров, а в одной из коробок… фигурка ангела, сидящего на сердце. Я очень удивилась такому подарку, хотела спросить, почему именно ангел, но не стала, так как Макс был очень мнительным. К слову, он хорошо рисовал, дарил мне свои рисунки.
За несколько дней до крушения я заметила, что на давно распечатанной фотографии, где мы вместе, изображение Максимки очень сильно потемнело. Я испугалась и убрала её подальше.
Потом моей маме стали сниться плохие сны.
Последние три дня мы провели с Максимом вместе в Ярославле. В день перед отъездом он сказал, что не хочет лететь, понимал, что скорей всего будет сидеть на скамейке запасных. Но грусть его объяснялась не только этим. Видимо, что-то всё же чувствовал подсознательно, но не мог понять, в чём дело.
А ещё все цветы, которые мне раньше дарил Максимка, стояли очень долго. 6 сентября он подарил лилии, и они вдруг быстро стали вянуть. 7 сентября из букета остались только два цветка, на третьем опал последний лепесток….
Максим позвонил мне 7 сентября в 13.54. У него был очень грустный голос, как и все эти дни. Последние слова, которые мне сказал Максимка по телефону: «Я люблю безумно тебя, Лёль. Пока…». Последнее смс-сообщение от Максима было в 15.58, за несколько минут до падения. Написал, что улетают, по прилёту напишет… Я не успела ему ответить.
После гибели Максима я не смогла оставаться в Ярославле, где мы были так счастливы, и вернулась в Рыбинск. До сих пор не верю в то, что произошло. Кажется, вот-вот он позвонит. Я иногда пишу ему смс, а в ответ - тишина…
Йозеф Вашичек: «Полные трибуны – как ещё один игрок на площадке» 
Любовь спасает. Девушка-инвалид из Данилова создала семью и счастлива