- Лариса Владимировна, какие проблемы с языком характерны для современной молодёжи?
- Очень настораживает нецензурная брань, которая слышится повсюду, причём, к моему сожалению, и на филологическом факультете. Даже когда мимо матерящихся студентов идёт преподаватель, их это не смущает. Налицо падение общей культуры. С чем это связано? На мой взгляд, с развалом нашей образовательной системы и института семьи. Раньше говорили, что за образование отвечает школа, сейчас – родители. И, на мой взгляд, школа с этим справлялась лучше, а от родителей только и слышно: «Мне некогда, я работаю». При этом они имеют право указывать учителям, как следует учить.
- Какова степень ответственности учителей и родителей?
- И от тех, и от других зависит многое. Я как-то спросила студентов, как правильно говорить - «звонИт» или «звОнит», и получила ответ: «Это смотря куда: в дверь или по телефону». Интересуюсь, откуда такие познания, оказывается, учитель объяснил. Если это учитель сельской школы, математик или биолог, который ведёт русский язык, потому что больше некому, – это одна ситуация. Но если это центральная школа города – совсем другая. И в то же время личный пример – главный фактор в формировании культуры речи. Если ребёнок постоянно слышит дома хорошую, качественную речь, у него потом проблем нет. Речевая культура не приобретается, а формируется, причём с самого детства. Недаром саратовский профессор Ольга Сиротинина одним из условий формирования полнофункционального типа речевой культуры называет детство в культурной семье и наличие домашней библиотеки. Привычка читать тоже формируется в детстве. И в этом смысле на семье лежит большая ответственность.
- А сами студенты изменились за последние годы?
- Про всех говорить нельзя, по-прежнему есть умные, талантливые, творческие, думающие и воспитанные дети. Но изменилось многое. Хочу сказать: мы уже выпустили последних интеллигентов. Дети разучились говорить тихо, всё чаще из их уст звучит приказ и требование, и всё реже - просьба, вопрос или уточнение. Есть даже такие, кто откровенно грубит на занятиях. Сейчас стремительно стирается дистанция между преподавателем и студентом, который может недослушать, перебить. Я принимаю и прощаю, когда студент выражает свою точку зрения, пусть даже не всегда этикетно-выверенно, если он это делает в эмоциональном запале, но раньше такого просто не было. Преподаватель был царём и богом, а теперь он постоянно должен доказывать, что имеет право быть на своём месте. Авторитет учителя, педагога надо поднимать, но делать это должно государство – пока преподаватели будут работать за три копейки, их авторитет не поднимется. Учитель у многих народов – это человек с большой буквы, и только у нас он может чувствовать себя «униженным и оскорблённым». Это недопустимо.
- ЕГЭ проводится не первый год, но споры о нём не утихают. Как вы относитесь к замене привычных всем экзаменов на тесты?
- Конечно, если бы мне предложили выбирать между тем, что было, и ЕГЭ, я бы предпочла первый вариант. Но выбора нет, поэтому давайте оценивать, что имеется. Сам по себе ЕГЭ по русскому языку – экзамен очень здравый. Часть А должен написать любой выпускник 11-го класса, никаких сложностей там нет. Да, часть В сложнее, но для тех, кто собирается поступать на филологический факультет, проблем тоже не должно возникнуть. Часть С – сочинение-рассуждение по авторскому тексту. Простите, что здесь сложного? Каждый 11-классник должен уметь оценить текст, задать вопросы автору, поспорить или согласиться с ним. Во время всей своей учёбы ученик только и занимался, что на разных предметах оценивал текст. Поэтому говорить, что ЕГЭ по русскому языку категорически плох или слишком сложен, я не могу.
- Сейчас границы между языками размываются, в русский приходит много иностранных слов. Не пора ли защищать наш язык от заимствований?
- Ни русский язык, ни русская литература не нуждаются в защите. Русский язык по-прежнему «великий и могучий». Изменился носитель языка. Как говорил Михаил Жванецкий, «в консерватории надо что-то подправить». Не так давно одна моя знакомая американка обвинила нас в том, что мы совершенно не охраняем свой язык. А произошло это после того, как я, готовя дебаты, поинтересовалась, кто будет тайм-менеджером. Она спросила, почему я употребила именно это слово. Но по-русски это будет «человек, который следит за временем». Много слов, неудобно. Какое другое слово подобрать? Временник? Секундант? Нет. А «тайм-менеджер» настолько ёмко отражает суть, что я, не задумываясь, его использовала. Но я против, когда хорошее русское слово начинают заменять иностранным неуместно и нецелесообразно. Мне кажется, делается это не от большого ума, а лишь для того, чтобы показать, что знаешь ещё один язык.
- В каждом регионе есть свои языковые особенности. А какие выражения характерны для Ярославской области?
- Только у нас трёхлитровую банку называют баллоном. Ни в одном словаре не зафиксировано такого слова в значении «банка». Когда мой знакомый в Самаре предложил родственнику купить баллон пива, тот так и не понял, в каких количествах пьют пиво в Ярославле. «Ужарела» - наше слово, правильно, конечно, «мне стало жарко». Частица «то» тоже характерна для ярославцев: «Я-то пошла». «Неужели» - это вопросительная частица, но только у нас она употребляется как утверждение. Это своего рода диалектизмы, которые, в силу традиций, возникают в каком-то районе. Кто-то сказал, кто-то подхватил, и пошло дальше. В то же время и в других регионах есть свои слова, значения которых мы, ярославцы, не поймём. Например, у воронежских таксистов знакомая нам «булка» (хлеб) имеет значение «подвыпившая девушка».
В Ярославле чествуют учителей 
Выбрали самого лучшего учителя Ярославля