Вспоминают сейчас чернобыльцев и в связи с аварией на атомной электростанции в Японии, произошедшей во время мартовского землетрясения. Кто они, ликвидаторы, рискующие своей жизнью ради спасения других? Корреспондент «АиФ» встретился с одним из таких людей - ярославцем Рустемом Абдюковым.
- Рустем Борисович, как вы стали ликвидатором аварии на ЧАЭС?
- В районе чернобыльской катастрофы мне пришлось побывать дважды. Первый раз – непосредственно во время аварии. В конце апреля 1986 года я сопровождал третьекурсников Ярославского высшего военного финансового училища в танковую дивизию, которая дислоцировалась в районе посёлка Десна Черниговской области, для прохождения ими войсковой практики. Дивизия располагалась в 50 километрах от Чернобыльской атомной электростанции. Как раз в это время 26 апреля и произошла авария. Достоверной информацией о произошедшем в тот период не располагал никто. Руководитель государства Михаил Горбачёв обратился к советскому народу только 14 мая, спустя 18 дней после взрыва. Ходили разного рода слухи. Например, что реактор не могут потушить, и вскоре начнётся эвакуация Киева. Однако войсковую практику никто не отменял, и мы находились в том районе до конца мая.
- А второй раз?
- В сентябре 1988-го по распоряжению политуправления Московского военного округа я был направлен на специальные сборы по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской электростанции в 26-ю бригаду химической защиты – помощником начальника политотдела бригады.
- Но ведь молодых, кажется, не посылали в Чернобыль? Сколько вам тогда было лет?
- 24 года. И хотя в соответствии с директивой Генерального штаба для ликвидации последствий чернобыльской аварии призывались лица не моложе 30 и не старше 45 лет, это не относилось к кадровым военнослужащим.
- Какие работы проводила ваша бригада?
- Военнослужащие нашей бригады были на самых ответственных и заражённых объектах Чернобыльской АЭС - на дезактивации площадки трубы, кровли, транспортного коридора, реакторного зала, подвалов и других помещений 3-го энергоблока, непосредственно примыкавшего к разрушенному 4-му энергоблоку. Людям приходилось работать по 12 часов в сутки, без выходных. Все очень уставали.
- Вам выдавали специальную одежду, дозиметры?
- Только обычную форму военных строителей и «лепесток» - марлевую повязку. Индивидуальные дозиметры, как правило, были «камуфляжем». Дозы облучения всем проставлялись «нормативно», в зависимости от времени и места работ. А нормативы эти постоянно снижались, значит, «снижались» и получаемые дозы.
- Много работало вместе с вами ярославцев?
- Всего в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС приняли участие более 1,5 тысяч ярославцев, основная часть - в составе нашей бригады. Более трети из них умерли или стали инвалидами. Один погиб - 2 октября 1986 года во время дезактивации саркофага буквально в нескольких метрах от его стены разбился вертолет МИ-8. Он пролетал под стрелой 160-метрового крана, зацепился за трос и рухнул. Четыре человека экипажа сгорели. Командиром вертолёта был ярославец капитан Владимир Воробьёв, военный лётчик первого класса. В 1984 - 1985 годах он проходил службу в Афганистане, его вертолёт был сбит и упал с 50-метровой высоты. Тогда капитан Воробьёв выжил один из всего экипажа. А погиб в Чернобыле. Мистика - экипаж МИ-8, перед тем как отправиться в свой, как оказалось, последний полёт, попросил находящегося там корреспондента сфотографировать их. Но у него кончилась плёнка в фотоаппарате. Чтобы не обижать ликвидаторов, фотограф щёлкнул затвором. Оказалось, на плёнке оставался дополнительный 37-й кадр… Как будто сама судьба решила запечатлеть людей перед смертью.
- Чем занимались после того, как вернулись?
- После возвращения из Чернобыля продолжил службу в политотделе спецчастей Ярославского гарнизона. В 1990 году был уволен по сокращению штатов. В 1991-м мы с ярославцем Владимиром Клеминым, который тоже был ликвидатором, инициировали создание Ярославского общественного объединения «Чернобыль». Я был избран первым председателем объединения и возглавлял его два года. Сейчас участвую в работе объединения на общественных началах.
- Отразилось пребывание в Чернобыле как-то на вашем здоровье?
- Первые неприятности начались спустя два года после возвращения – начали болеть руки. В 2009 году, после переломов ноги и позвоночника, врачи обнаружили довольно редкое заболевание - гиперпаратиреоз. Это когда начинают разрушаться кости. К этому добавились артрит и гипертония. В настоящее время у меня вторая группа инвалидности. Но юридически установить взаимосвязь болезней с пребыванием в Чернобыле невозможно.
- Сожалеете, что так сложилась судьба?
- О том, что пришлось участвовать в ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, - нет. Скорее, наоборот - это придаёт какой-то смысл жизни, как-то оправдывает её.
В Ярославле измерили уровень радиации