Недавно в Кировском районном суде Ярославля началось слушание уголовного дела о сбыте наркотиков, главный свидетель по делу засекречен. Его никто не должен видеть в процессе суда и знать о нем что-либо. Иначе ему может угрожать реальная опасность.
Кто не спрятался...
Если честно, быть ценным свидетелем в России - дело суровое. Несмотря на то что на реализацию программы обеспечения безопасности потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства на 2006 - 2008 гг. в РФ выделено почти 949 миллионов рублей, в регионах именно проблема финансирования мешает реализации закона.
"Действительно, закон уже начал работать, но нет его финансового обеспечения, а потому эффективным его вряд ли можно назвать, - говорят сотрудники Ярославского УВД. - За три года в нашей области силами ОВД мы обеспечили защиту трех человек. В Ростове по делу о двойном убийстве прятали свидетельницу, в Ярославле обеспечивали охрану потерпевших, двоих бизнесменов". И в обоих случаях оперативники уголовного розыска вынуждены были самостоятельно искать источники финансирования, дабы обеспечить безопасность людей. Ситуация странная - по закону милиционеры обязаны защищать свидетелей, а вот за счет чего они это будут делать, должны придумать сами. Доходит до смешного: если свидетель (или потерпевший), нуждающийся в защите, платежеспособен, то с ним может быть заключен договор об обеспечении оплачиваемых услуг по охране силами спецподразделений! Хотя в законе ясно указано, что расходы на защиту не могут быть возложены на лицо защищаемое.
Чаще всего для защиты ценного свидетеля используют ст. 278 УПК, по которой он дает показания в суде под псевдонимом и не присутствует в зале, где проходит судебное заседание. Так, в Рыбинске прошло два подобных процесса. В деле об убийстве присяжные оправдали обвиняемого. Но после того как Верховный суд РФ отменил оправдательный приговор, был найден свидетель, которого допросили под псевдонимом, и убийца был осужден. В Ярославле по делу об убийстве известного бизнесмена Юрасова также был допрошен засекреченный свидетель. Это удается сделать, когда заинтересованные лица (в первую очередь подсудимые) не знают, кто именно скрывается под псевдонимом.
Не спасут, так похоронят
В МВД на базе управлений по борьбе с организованной преступностью создано несколько подразделений, занимающихся только обеспечением защиты, они есть в Москве, Санкт-Петербурге, Архангельской, Волгоградской, Липецкой областях, Республике Ингушетии. В остальных регионах этого нет. Поэтому там физическую защиту спецподразделения могут обеспечить только на время, ненадолго же могут и спрятать. Все прочее остается лишь на бумаге.
Если человеку нужно, как говорят оперативники, "раствориться", т. е. изменить всю жизнь и жизнь его близких, это сделать нереально. Такие случаи в стране единичны. Хорошо что в Ярославской области такой острой необходимости в ходе расследования уголовных дел пока не возникало.
Кроме того, практически невозможно (опять же в связи с отсутствием финансов) обеспечить государственную защиту и поддержку лицам, которым это необходимо после завершения судебного процесса. Ничего об этом не сказано и в законе. А там, где нет структур, занимающихся только защитой, проблема видится неразрешимой.
Как это должно быть организовано, можно увидеть, например, в США. В Нью-Йорке есть телефонная линия связи для жертв преступлений. Набрав специальный номер, они могут выяснить, где содержится их обидчик и когда выйдет из тюрьмы. После его освобождения с защищаемым лицом свяжутся, чтобы предупредить. Если свидетелю, потерпевшему и т. д. грозит реальная опасность, то применяется весь комплекс мер по защите, включая переселение, смену работы и даже изменение внешности.
У нас же все на уровне благих намерений. Пока наиболее реализуемы, как говорят в милиции, меры по социальным выплатам в случае гибели свидетеля или причинения ему каких-либо увечий. Хотя здравая логика подсказывает, что лучше потратить деньги пораньше на защиту живого человека, чем попозже на его похороны и выплаты семье.
Судья против ребенка